Неточные совпадения
По той же стене, где была
кровать, у самых дверей в
чужую квартиру, стоял простой тесовый стол, покрытый синенькою скатертью; около стола два плетеных стула.
Он вошел не сразу. Варвара успела лечь в постель, лежала она вверх лицом, щеки ее опали, нос заострился; за несколько минут до этой она была согнутая, жалкая и маленькая, а теперь неестественно вытянулась, плоская, и лицо у нее пугающе строго. Самгин сел на стул у
кровати и, гладя ее руку от плеча к локтю, зашептал слова, которые казались ему
чужими...
Говоря, он смотрел в потолок и не видел, что делает Дмитрий; два тяжелых хлопка заставили его вздрогнуть и привскочить на
кровати. Хлопал брат книгой по ладони, стоя среди комнаты в твердой позе Кутузова.
Чужим голосом, заикаясь, он сказал...
Князь проснулся примерно через час по ее уходе. Я услышал через стену его стон и тотчас побежал к нему; застал же его сидящим на
кровати, в халате, но до того испуганного уединением, светом одинокой лампы и
чужой комнатой, что, когда я вошел, он вздрогнул, привскочил и закричал. Я бросился к нему, и когда он разглядел, что это я, то со слезами радости начал меня обнимать.
Проститься с ней? Я двинул свои —
чужие — ноги, задел стул — он упал ничком, мертвый, как там — у нее в комнате. Губы у нее были холодные — когда-то такой же холодный был пол вот здесь, в моей комнате возле
кровати.
Дверь из сеней в палату была отворена. Иван Дмитрич, лежа на
кровати и приподнявшись на локоть, с тревогой прислушивался к
чужому голосу и вдруг узнал доктора. Он весь затрясся от гнева, вскочил и с красным, злым лицом, с глазами навыкате, выбежал на середину палаты.
Чтобы занять себя мыслями, я становлюсь на прежнюю свою точку зрения, когда не был равнодушен, и спрашиваю: зачем я, знаменитый человек, тайный советник, сижу в этом маленьком нумере, на этой
кровати с
чужим серым одеялом?
И от этих воспоминаний собственное тучное больное тело, раскинувшееся на
кровати, казалось уже
чужим, уже испытывающим огненную силу взрыва; и чудилось, будто руки в плече отделяются от туловища, зубы выпадают, мозг разделяется на частицы, ноги немеют и лежат покорно, пальцами вверх, как у покойника.
И теперь, горою вздутого мяса возвышаясь над придавленными пружинами
кровати, он с тоскою больного человека чувствовал свое опухшее, словно
чужое лицо и неотвязно думал о той жестокой судьбе, какую готовили ему люди.
В пристройке, где он дал мне место, сел я на
кровать свою и застыл в страхе и тоске. Чувствую себя как бы отравленным, ослаб весь и дрожу. Не знаю, что думать; не могу понять, откуда явилась эта мысль, что он — отец мой, —
чужая мне мысль, ненужная. Вспоминаю его слова о душе — душа из крови возникает; о человеке — случайность он на земле. Всё это явное еретичество! Вижу его искажённое лицо при вопросе моём. Развернул книгу, рассказывается в ней о каком-то французском кавалере, о дамах… Зачем это мне?
— Прошу не швыряться
чужими вещами, которые вы украли! — закричал Михаленко страшным голосом и быстро сел на
кровати. Глаз его еще больше вылез из орбиты, а дряблые щеки запрыгали. — Вы мерзавец! Я знаю вас, вам не в первый раз присваивать
чужое. Вы в Перми свели из гостиницы
чужую собаку и сидели за это в тюрьме. Арестант вы!
Цирельман сел на
кровати и тут только заметил, что его жена тоже сидит и смотрит в окно. Она была без парика, который носят все правоверные замужние еврейки, — коротковолосая и растрепанная, с голыми руками и шеей, и лицо ее в темноте показалось Гершу
чужим, незнакомым и поразительно белым. И он слышал, как рядом с ним зубы у его жены колотились друг о друга мелкой и частой дробью.
Действительно, собачка хозяйки, которая все время спала на подушке в углу, вдруг проснулась, обнюхала
чужих и с лаем бросилась под
кровать.
— Там есть люди,
чужие!.. Там, под
кроватью! О, боже мой! Амишка! Амишка! Что они с тобой сделали?
Я осторожно выбралась из дортуара, бесшумно сбежала с лестницы и очутилась на темной площадке — перед дверью подвального помещения. Здесь я перевела дух и, осенив себя широким крестом, вошла в длинную, неуютную комнату, освещенную дрожащим светом ночника, где стояло не меньше сорока
кроватей. Обитательницы подвала крепко спали. Но риск оставался, ведь каждую минуту любая из них могла проснуться и, обнаружив здесь
чужого человека, заподозрить меня в чем только ни вздумается…
Ивану Ильичу было досадно, что Катя с таким увлечением посвящает в свои хозяйственные мечты этого
чужого ей по духу человека. Он видел, с какою открытою усмешкою слушает Леонид, — с добродушною усмешкою взрослого над пустяковою болтовнею ребенка. А Катя ничего не замечала и с увлечением продолжала говорить. Иван Ильич ушел к себе и лег на
кровать.
Сын полез под
кровать и достал оттуда новые штиблеты. Отец снял свои неуклюжие, бурые, очевидно,
чужие сапоги и стал примеривать новую обувь.
Вдруг я заметил, что я давно уже без варежек, вспомнил, что уж полчаса назад скинул пальто. Изнутри тела шла крепкая, защищающая теплота. Было странно и непонятно, — как я мог зябнуть на этом мягком, ласкающем воздухе. Вспомнилась противная, внешняя теплота, которую я вбирал в себя из печки, и как это
чужая теплота сейчас же выходила из меня, и становилось еще холоднее. А Алешка, дурень, лежит там, кутается, придвинув
кровать к печке…